- Вообще-то соседка, которая работал в военкомате, твердо обещала мне, что в Афганистан я не попаду, - улыбается сейчас Владимир Алексеевич Балякин. - Я закончил школу ДОСААФ на «отлично», а таких отправляли, по ее словам, в «хорошие войска», на границу.
Так и получилось: попал на «охрану рубежей Родины», правда, с другой стороны - все-таки со стороны Афганистана.
- Из распредпункта в Дзержинске (из 16 человек - восемь кстовских ребят) нас везли, без преувеличения, как партизан - никто не знал, куда едем, - вспоминает Владимир Алексеевич. - Только в Москве, в аэропорту Домодедово, капитан сказал нам, что едем мы на афганскую границу. Естественно, мы прибыли в часть в расстроенных чувствах. Мы водители бронетранспортеров, а на заставах БТР-ов нет. Сразу поняли, что в Союзе нам делать нечего, наша дорога - в Афган.
В течение трех месяцев в учебном пункте при московском погранотряде новобранец Балякин и другие ребята сопровождали колонны, перевозившие боеприпасы и продукты в Афганистан, после чего были переброшены на ту сторону.
- Пограничные войска далеко от границы не уходят, максимальное расстояние - километров на 150, - рассказывает Владимир Алексеевич. - Наша точка находилась в 40 километрах от границы с Союзом, в Хостской провинции, недалеко от Даштикалы и сопки Айханум.
На афганской территории наш земляк находился полтора года.
- Первый год безвылазно, - рассказывает он, - оставшиеся полгода уже летал в Союз - за запчастями. Наши заставы находились в составе мотоманевренной группы. Участвовали в боевых операциях, потом нас перекинули на Айханум, где мы и стояли. Сопка большая, обзор с нее хороший, всю местность вокруг видно, все дороги.


В Афганистане Балякин оказался в 1981-м году - шел второй год войны. Советские войска только еще учились воевать в непривычных условиях партизанской войны среди гор, многие объекты возводились с нуля. Кстово ру - Когда оказались на Айхануме, там, естестественно, ничего еще не было - голая сопка. Прибыли, вырыли окопы, а жить, в общем-то, негде было. Нам, БТР-щикам, конечно, проще, наше помещение - БТР, - смеется Владимир Алексеевич. - Ближе к осени начали копать блиндажи. Так и жили в землянках, но постепенно даже баню сделали, благо речка Кокча рядом, а кирпич сами делали: перемешивали глину и солому, закладывали в «формы» - ящики из-под патронов, когда смесь застывала, получался кирпич. Из него строили, да еще под нашей сопкой раньше, до войны, велись раскопки древнего замка, - кирпичи там были очень крепкие, - вспоминает Балякин.
Самодельные кирпичи - не единственная примета афганской жизни Владимира Алексеевича.
- Праздники у нас там, конечно, были. Новый год... Елок из Союза нам никто не привозил, но один раз дерево мы все-таки наряжали. На берегу Кокчи росла сосна – высокая-высокая. Вот ее верхушку спилили, и нарядили подручными средствами. А что на войне под рукой? Гранаты и патроны. Думали тогда - главное, чтобы она, не дай Бог, не загорелась, а то взрыв был бы нешуточный, - с улыбкой вспоминает Балякин.
По словам Владимира Алексеевича, обстрелы застав были постоянными, и он успел настолько к ним привыкнуть, что даже забыл, когда впервые попал в «переделку». Но судьба, что называется, его берегла. И не только его, но и всю кстовскую восьмерку, которая была призвана в Афган одновременно с ним.
- Все мы вернулись домой, - рассказывает Балякин. С сослуживцами отношения он поддерживает до сих пор. – Конечно, мы находились на разных точках, но я всю службу прошел с земляком, одноклассником и соседом Вовкой Любшиным. Мы призывались одновременно и домой вернулись вместе. Помню, когда наконец-то демобилизовались, летели домой и чуть ли не молились, лишь бы самолет приземлился, не разбился. Мечтали вернуться. То, что мы находимся на войне, начали осознавать только ближе к дембелю, в первый год как-то не задумывались об этом. А тут страшно стало: уже домой скоро, а ведь могут убить.
Несмотря на то, что ранений Владимиру Алексеевичу удалось избежать, довелось и ему «пройти по краю».
- Ранен я не был, только контужен, - вспоминает он. – Граната взорвалась буквально рядом с тропой, по которой мы шли, и зацепили растяжку. Спасло только то, что тропа была протоптана глубоко, а мы успели упасть на землю. Потом - взрыв. Поднялся с земли: «Живой!» Но когда посмотрели на осколки, которые прошли совсем рядом, стало не по себе….
Несмотря на то, что застава, на которой служил Балякин, находилась недалеко от Союза, трудности были: прежде всего, с обеспечением продовольствием:
- Бывало, что продукты кончались, а подвезти их не могли - из-за засад не ходили колонны. Однажды вообще остался один брикет рисового супа. Откроешь пачку, а он уже зеленый, и есть совсем не хочется.
- Дома до самого дембеля не знали, где я служу, - продолжает Владимир Алексеевич. - Вообще было секретом, что пограничные войска находятся на территории Афганистана. Мы и форму носили без знаков принадлежности к пограничным войскам: только погоны, да красная лычка у сержанта.
По словам Владимира Алексеевича, вернуться в мирную жизнь с войны ему было не сложно - до армии, окончив речное училище, он работал на флоте. И в Афганистане, среди песков, мечтал скорее вернуться к любимой работе, к речным просторам.
- Приехал домой - и сразу на флот, а там уже не до воспоминаний. Правда, жена рассказывала, что первое время по ночам еще вскакивал. А сейчас другие заботы. Вернулся из армии сын - его, слава Богу, миновала Чечня. Хотя из армии писал: «Ты у меня воевал, а я нет». Мальчишкам всегда хочется показать себя. Хотя в Афганистане мы быстро повзрослели. Уходили мальчишками, а вернулись многое понявшими.

Ольга Прокофьева (газета «Земляки»), 2008 г.
Фото А. Юсова и из личного архива В. Балякина
Источник