1 марта 1982 года- первый день весны... Перед обедом в к. Янги-Кала началась редкая перестрелка. Особого внимания сначала этому никто не придавал, позже стало понятно, что начинается бой в районе тюрьмы, в которой находились захваченные, во время операций, басмачи. Через какое-то время, нашу 2-ую ПЗ подняли. Несколько БТР-ов с десантом, в том числе один или два БТР-а 1-ой ПЗ с экипажем пошли в сторону кишлака. Перед въездом в Янги-Калу группа разделилась. Два БТР-а, подошли к восточной и западной сторонам тюрьмы и сразу вступили в бой. Вторая группа остановилась в сухом русле реки с северной стороны к. Янги-Калы. С северо-запада, со стороны Даркада по берегу, с небольшими промежутками времени, перебежками продвигались группы басмачей по 3-5 человек в сторону тюрьмы. Из РПГ и КПВТ мы их обстреливали, но высокий берег не давал полной возможности просматривать местность, тогда командир нашей группы начал корректировать огонь минометчиков, находящихся на точке… По радио поступила команда - выдвигаться нашему БТР-у с десантом к тюрьме и стать у ее западной стены. При движении командир довел, что один из БТР-ов (в нем находились командир группы, разведчик-капитан, водитель и наводчик 1-ой ПЗ, фельдшер Юра Федоров, первый номер расчета ПКС Миша Севко, второй номер Толя Тараненко, Коля Лещинский, возможно, еще кто-то был), подбит. Позже стало известно, что БТР, двигаясь вдоль западной стены был подбит выстрелом РПГ в левый борт (граната попала в порог, выше колеса и ниже боковой брони), пройдя несколько метров вперед- заглох, попав под перекрестный обстрел РПГ и стрелкового оружия басмачей. Заряд прошел у спинки заднего сиденья, сквозь фельдшера Юру Федорова, в нескольких сантиметрах от спины Миши Севко (сидел в середине согнувшись- рост под два метра) и взорвался у правого бока Толи Тараненко, который стрелял с правого борта, по группам басмачей идущим со стороны Даркада. Юра, сам тяжелораненый оказал первую помощь Толе , потом пытался перевязать себя. Толя был без сознания, потерял много крови, его решили выносить на руках, т.к. БТР не заводился. Севко и Лещинский через боковой люк, под гранатометным обстрелом (еще одна граната попала в борт, но срикошетила), отстреливаясь с ПКС-а донесли его до стены тюрьмы, откуда Толю БТР-ом отправили на точку. Мы подъехали к тюрьме и вначале остановились у северной части западной стены. Здесь были Коля Лещинский, Миша Севко, который отдал заклинивший ПКС Лизунову Сереге и забрал у него АКС, с ними были двое сарбозов... Впереди нашего БТР-а улица, левая сторона начиналась небольшой глиняной постройкой и общим с ней, двухметровым дувалом (за ним сад), на правой стороне, на невысоком (полметра) дувале стоял подбитый БТР. Мы продвинулись вперед, наш КПВТ работал по саду, слева от нас был виден БТР, который вел бой у восточной стены. По ходу движения огонь усилился. Остановились мы в нескольких метрах от подбитого БТР-а. В южной стене тюрьмы басмачи пытались пробить из гранатометов проход…
Я сидел у левого борта (за водителем), в бойницу видел, как из небольшого окошка внизу дувала (от нас в 10-ти метрах) выпал пучок камыша и вспышки очереди по БТР-у. Из бойниц до окошка с АКС-а не дотянуться каких-то полметра, с КПВТ и ПКТ тем более. Лизунов уже устранил задержку ПКС-а, Саша Лущай открыл левый люк-очередь Сереги достала окно. Со стороны сада басмачи стреляли из РПГ, одна граната прошла по броне, но не зацепилась. Наш КПВТ работал непрерывно, ребята вскрывали «цинки», начали заряжать коробки с Витей Олениченко. Командир сказал, толкаем нашим БТР-ом подбитый, если он не заведется, придется накидывать трос. По рации приготовились. Толчок-БТР завелся и своим ходом выехал из зоны обстрела... Сумерки были уже близко, cтрельба не утихала. Неожиданно над нами, очень низко, сразу на боевой вышли БОРТЫ. Мы начали отъезжать к тюрьме. БОРТЫ рассеяли басмачей... Уже в сумерках вернулись на точку. Ребята сказали, что Толя Тараненко умер на вертолетной площадке, когда БОРТ готов был взлететь.